БЕЛАЯ-ИВАНОВА Екатерина Исаевна Член КПСС с 1914 г. За революционную работу в 1916 г. была выслана в Восточную Сибирь.
По возвращении из ссылки с марта 1917 г. работала в Басманном районе. Участница революционной борьбы в Москве в октябрьские дни.
После революции — на фронтах гражданской вой ны. В 1922—1930 гг. — на партийной работе. С 1936 г., после окончания Промышленной академии, — на руководящей хозяйственной работе.
ОТ ФЕВРАЛЯ К ОКТЯБРЮ
Е.И.Белая-Иванова
О Февральской революции мы узнали в ссылке.
Среди ссыльных возник спор об отношении к Временному правительству, о порядке нашего отъезда. Меньшевики и эсеры предлагали ждать официального разрешения о выезде, а большевики решили уехать явочным порядком, не дожидаясь разрешения. Для подготовки к отъезду избрали из своей группы представителей, которые направились к приставу с требованием предоставить нам казенных лошадей, так как денег на выезд у нас не было. После «любезных» разговоров пристав дипломатически заболел, а в его отсутствие нам дали подводы, и мы уехали в Иркутск, а оттуда в Москву.
Наши вагоны были украшены лозунгами «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» и другими революционными призывами. На всех станциях нас приветствовали как борцов за революцию, а на крупных станциях стихийно возникали митинги. Говорили о войне и мире, об отношении к Временному правительству, о земельном вопросе, о 8-часовом рабочем дне и т. д. Уже на этих митингах в полной мере выявились разногласия с меньшевиками и эсерами по вопросу об отношении к Временному правительству и роли Советов. Большевики, в противовес соглашателям, выступали за немедленное прекращение империалистической войны, за передачу земли крестьянам, за 8-часовой рабочий день.
В конце марта 1917 г. мы приехали в Москву; отсюда некоторые из наших товарищей уехали в Петроград, а Яков и Мария Базановы, Паия и Василий Сахаровы, я и еще ряд товарищей остались в Москве.
Секретарем Московского Комитета партии большевиков была в то время Р. С. Землячка; она выдала нам партийные документы, и нас направили на работу.
Вскоре Я. И. Базанов был избран секретарем Басманлого райкома партии. Я поступила на военно-промышленный завод в качестве работницы мелкоснарядного цеха. Это был самый крупный завод в районе, на нем работало около 6 тысяч человек. Здесь была сильная большевистская организация, которая оказывала влияние и на рабочих соседних предприятий (Гакенталь, газовый завод, фабрика «Шеврохром» и др.).
На нашем заводе рабочие, организованные большевиками, явочным порядком еще в марте установили 8-часовой рабочий день.
Авторитет большевиков среди рабочих нашего завода был так велик, что вскоре после Февральской революции они избрали в завком и другие заводские организации таких товарищей, как Желтое, Табаков, Яновский, Бочаров, Рунге, Шуляковский и другие. Я была избрана членом завкома и бюро партийной ячейки.
В те дни на заводе часто проходили митинги по вопросу о войне и мире, о передаче помещичьей земли крестьянам. Неизменно ставился вопрос о роли Советов как органов революционной власти. У большевиков возникали острые споры с эсерами и меньшевиками. Как правило, верх одерживали большевики. Завод являлся оплотом большевистской организации района.
Вместе с Р. Рунге мы по заданию партийной организации вели в цехах культурно-массовую работу, приглашали докладчиков из РК и МК РСДРП (б). У нас на заводе неоднократно выступали Е. Ярославский, Р. Землячка, И. Зеленский, В. Иванов и другие. Бывали случаи, когда, возвращаясь с работы, мы принимали участие в стихийно возникавших на улицах митингах и в своих выступлениях отстаивали большевистские позиции.
Июльские дни 1917 г. явились поворотным моментом в развитии революции. В ответ на кровавую расправу с участниками мирной демонстрации в Петрограде рабочие Москвы вечером 4 июля вышли на демонстрацию под лозунгами большевиков. Рабочие нашего завода шли во главе колонны Басманного района. Помню, как у Мясницких ворот демонстрантов встретили юнкера, которые намеревались рассеять демонстрацию, изорвать знамена и лозунги. Произошла схватка. Рабочие крепко держали знамена и не расходились. Провокация юнкеров была сорвана стойкостью пролетариев. Вечером, когда демонстранты вернулись на завод, состоялся митинг рабочих двух смен. У многих участников демонстрации были синяки от казацких нагаек, часть знамен и лозунгов была разорвана, рабочие были возбуждены, все настроены против Временного правительства и поддерживающих его соглашательских партий меньшевиков и эсеров. На митинге не дали слова для выступления кадетам, эсерам и меньшевикам. Подавляющее большинство рабочих решительно стало на сторону большевиков, даже те рабочие, которые ранее поддерживали эсеров, теперь вместе со всеми голосовали за большевистскую резолюцию.
Для мобилизации сил контрреволюции Временное правительство созвало 12 августа в Москве так называемое Государственное совещание. ЦК партии большевиков предложил Московской организации провести однодневную политическую забастовку в знак протеста против наступления контрреволюции.
11 августа на нашем заводе состоялся большой митинг, на котором было принято решение: дать революционный отпор Корнилову и провести 12 августа однодневную забастовку. На митинге была избрана делегация в Московский Совет, чтобы довести до его сведения о намеченной забастовке. В делегацию избрали группу рабочих завода, в том числе и меня.
В Московский Совет тогда входило много меньшевиков и эсеров; председателем был меньшевик Хинчук.
Все они были против забастовки. Хинчук встретил нас в штыки. Он заявил, что поедет сам на завод и переубедит рабочих. Тогда П. Г. Смидович от имени большевистской фракции Моссовета заявил, что если Московский Совет отказывается от руководства забастовкой, то большевистская партия проведет ее сама.
Вопреки проискам соглашательских партий забастовка проходила сплоченно и организованно. Помню, когда 12 августа я шла для дежурства на завод, на протяжении всего пути улицы были пустынны, трамваи стояли. Как мы узнали, Государственное совещание проходило при свечах, так как электростанция выключила ток. Все это было выражением народного протеста против контрреволюции.
Забастовка показала единство рабочего класса Москвы с большевистской партией, его стремление бороться за победу пролетарской революции.
После июльских событий, так называемого Государственного совещания и разгрома корниловщины даже те рабочие, которые раньше шли за меньшевиками и эсерами, поняли, что только большевики могут разрешить насущные проблемы революции. Рабочие стали активнее отзывать депутатов-эсеров и меньшевиков из Советов и заменять их депутатами-большевиками. Одновременно на заводах и фабриках стал усиливаться рабочий контроль за производством, чтобы предупредить расхищение сырья и готовой продукции предпринимателями, организовать бесперебойную работу предприятий.
В этот период на нашем заводе, как и на других предприятиях Москвы, росли ряды большевистской организации, в предоктябрьские дни в ней насчитывалось уже более 300 человек. Все выборные рабочие организации были настроены большевистски. В районный комитет партии вошло несколько большевиков из нашей заводской организации, в том числе и я. Теперь перед нами стояла задача подготовки восстания.
В сентябре — октябре (до начала октябрьских боев) я ежедневно относила в Московский Комитет партии сведения о росте Красной гвардии, о наличии оружия в районе. Эти сведения у меня принимала Раиса Савельевна Лихачева, которая говорила, что такие сообщения поступали в МК через связных из всех районов Москвы.
Плохо было с оружием. На нашем заводе вначале имелось всего несколько берданок, на каждую из них приходилось по три патрона. Но, несмотря на это, на строение было боевое. Мы готовы были в любой момент выступить по зову партии. Красногвардейцы вместе с большевистски настроенными солдатами Самокатного батальона составляли организованную военно-революционную силу.
25—26 октября в Москве были созданы военно-революционные комитеты в центре и по районам. В Басманный ревком, который разместился на нашем заводе, вошли А. Е. Мандельштам (Одиссей), И. Зеленский, Н. Г. Маркин, В. И. Иванов, Я. И. Бочаров, Желтов, Забродин. Ряд товарищей — Мария Базанова, Агния Яновская, я и другие были назначены связными ВРК. Общее военное руководство у нас в районе возглавил Александр Ильич Егоров, офицер, присланный к нам МК большевиков. Впоследствии он вступил в партию большевиков и стал крупным военачальником в Красной Армии, маршалом Советского Союза.
Басманный район имел важное стратегическое значение. Контрреволюция закрепилась здесь в таких опорных пунктах, как кадетский корпус, Алексеевское юнкерское училище и др. Необходимо было немедленно изолировать эти силы противника.
Для взятия Алексеевского училища мы объединились с Благуше-Лефортовским и Рогожско-Симоновским районами. Вместе с красногвардейцами Железнодорожного района выбили юнкеров из здания Института благородных девиц. Значительно труднее было взять кадетский корпус. Юнкера превратили Алексеевское училище в неприступную крепость. Несколько дней шли упорные бои. Огромную роль в победе над юнкерами сыграли рабочие Мостяжарта во главе с Демидовым, Н. Туликовым и другими. Для штурма Кремля из на шего района был послан отряд красногвардейцев.
В последние дни боев Агния Яновская, фельдшер Самокатного батальона и я были посланы в разведку.
Поехали мы на санитарной машине. Юнкера задержали машину, а нас отправили в кремлевский подвал. Там было уже более 100 арестованных солдат и рабочих.
В первые часы моего ареста я была вызвана к полковнику, и мне, как медицинской сестре (в разведку я ходила под видом сестры милосердия), предложили работать в госпитале юнкеров. Я категорически отказалась. Тогда меня отправили обратно в подвал, угрожая расстрелом вместе с другими арестованными. В тот же вечер к нам в подвал пришла делегация из Московского Совета от фракции эсеров. Мне и Яновской эта делегация предложила «защиту под охраной юнкеров и казаков», мотивируя это тем, что двум женщинам неудобно оставаться в подвале вместе с мужчинами. Юнкера стояли рядом и отпускали злобные словечки по нашему адресу. Тогда товарищи окружили нас и заявили, что не допустят нашей изоляции. Нам с Яновской стало теплее от этой товарищеской заботы. Представители фракции эсеров удалились. Всю ночь мы настороженно прислушивались к доносившемуся рокоту боя; никто не сомкнул глаз, а наутро, после взятия Кремля революционными силами, мы все были освобождены.
Публикуется впервые.
ИНСТИТУТ ИСТОРИИ ПАРТИИ МК и МГК КПСС ФИЛИАЛ ИНСТИТУТА МАРКСИЗМА-ЛЕНИНИЗМА ПРИ ЦК КПСС
СЛОВО СТАРЫХ БОЛЬШЕВИКОВ
(ИЗ РЕВОЛЮЦИОННОГО ПРОШЛОГО)
московский РАБОЧИЙ 1 9 6 5
В публикации воспоминаний участников революционной борьбы В. И. Ленин видел важное средство идейно-политического воспитания трудящихся масс.
Призывая рабочих России собирать воспоминания о первой русской революции, ее героических борцах, Владимир Ильич указывал, что брошюра из таких вос поминаний «будет лучшим чтением для молодых рабо чих, которые будут учиться по ней, как надо жить и действовать всякому сознательному рабочему».
В сборнике «Из революционного прошлого», подго товленном Институтом истории партии МК и МГК КПСС — филиалом Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, публикуются воспоминания старых большевиков, активных участников революционного движения в Москве. Воспоминания охватывают период от создания нашей партии до победы Великой Октябрь ской социалистической революции. В них рассказывает ся, как в крупнейшем промышленном центре страны — в Москве — создавались и развертывали свою работу организации РСДРП, как под руководством В. И. Ленина и большевистского ЦК они поднимали на борьбу с цариз мом и буржуазией рабочий класс, как вместе со всей пар тией они прошли сквозь огонь трех революций и привели трудящихся к всемирно-исторической победе в октябре 1917 года.